— dreamcatcher —
хань дунь, 25

20 ноября ; психолог [ специализация: шоковая терапия ]; чеджу ; покетренеры

[float=left]mommy cant sleep
xvoto[/float][indent] никотиновый вкус на языке, веки прикрыты и лишь слегка подрагивают ресницы. в висках тянется неприятная боль. дунь выдыхает медленно, растворяя в воздухе дым от очередной затяжки. затылком чувствуется прохлада бетонной стены — приятный холод отрезвляет на время позволяя боли отойти на задний план. фоном где-то сбоку раздаются громкие голоса молодых людей, выходящих из клуба. скучно — единственное, что крутится на языке у дунь. хмурится недовольно, стоит почувствовать на себе чужой взгляд: самоуверенный, нахальный и абсолютно пьяный, но с чёткой уверенностью трезвости. хандон цокает недовольно, отталкиваясь от стены, когда на её лице расплывается улыбка — мягкая — а во взгляде раздражение блещущие на границе радужки.

[indent] хань пересекает расстояние между ними в считанные секунды, а улыбка лишь сильнее расцветает на лице. компания смеётся над чем-то, когда уступают одному из них пройти к ней. хань позволяет уложить себе на талию руки, когда ладонью ведёт по чужой груди выше — ближе к шеи — а после впивается ногтями так, что чужие руки мгновенно уходят с ее бёдер . дунь улыбается безумно и смеётся хрипло, понимая, что компания больше не смеётся. “уже не так весело, дорогой?” она ненавидит мужчин. абсолютно всех.

[indent]  [indent]  [indent] “— хочешь узнать как я стала  т а к о й   ?”

[float=right]panic room
au/ra[/float] [indent] “хань дунь” — голос её матери тихий, заглушаемый звоном колоколов — “тише”. в церкви пахнет по-особенному. мама говорила ей, что на службе к ним спускается господь — мелодичный голос вместе с ангелами его — по всему храму храму раздаётся звонкое пение. семилетняя дунь и в правду начинает думать, что это ангелы сошли с небес, о которых ей так часто говорила мама перед сном. её голова смотрит в разные стороны, замечая на других скамейках детей с их родителями. те смотрят на пастыря в самом центре, на которого падает солнечный свет, делая его подобно богу. дунь влюблена в понятие 'бога', смотря восторженными глазами на пастыря.

[indent] хань сидит смирно за столом, слегка сжимая пальцами край школьной юбки, устремляя взгляд вниз к своим ногам. её мама медленно заплетает ей косы, вплетая разноцветные ленты, напевая тихо — больше для себя. девочка хмурится, когда женщина сильнее затягивает прядь; шипит тихо себе под нос — пение прекращается в секунду. “милая” — руки опускаются на плечи девочки, больно сжимая. губы поджимаются в тонкую полоску — “никаких слез, ты ведь помнишь?”. мама тянет её назад, поворачивая всем телом к себе. глаза все ещё закрыты, когда чужие тонкие пальцы обхватывают подбородок и приподнимают.

[indent] — господу не понравится то, как ты себя ведёшь.

[indent] дунь встаёт, как только её тянут за руки, и чувствует, как её юбку поправляет мама. в её дыхании чувствуется улыбка — омерзительная, самодовольная и отталкивающая. ей одиннадцать, а на теле — прямо под юбкой — чувствуются чужие — пастыря — руки.

[indent]  [indent]  [indent] во имя господа твоего бога.

[float=left]deal me
kaikai[/float] [indent] вокруг снуются люди, напоминая хань муравейник. люди идут лишь вперёд, не останавливаясь — абсолютно погруженные в свои мысли. секунда. вторая. третья. глаза прикрываются, мысленно считая вдох и выдох, пока паника не накатывает. ладони сжимаются в кулаки, впиваясь ногтями во внутреннюю сторону. дунь открывает глаза, мысленно проговаривая десять. её мама пальцами сжимает где-то под локтем, привлекая к себе внимание. дунь моргает часто, переводя взгляд на женщину. у той улыбка ласковая, мягкая и глаза горят, как самые яркие звезды на небе. хань влюблена в глаза своей матери и в их огонёк на дне медового оттенка — девочка надеется, что у неё такой же взгляд.

[indent] дунь видит все тот же храм, куда они ходят каждое воскресенье. сегодня вторник и в горле застревает ком, смешанный с криком — девочка запирает это чувство в своей черепной коробки, позволяя себе видеть на лице матери счастливую улыбку. “сегодня важный день, дунь” — улыбка растягивается непроизвольно, стоит голосу женщины быть чуть более бодрым, чем обычно. в храме нет людей, лишь тот самый священник, одетый в деловой костюм — по вторникам нет никаких служб. дунь опускается на колени перед этим мужчиной, повторяя все в точности, как её мама. склоняется также к земле и замирает, затаивая дыхание, когда мужчина подходит к её матери: касается мягко её головы, поднимая с земли и потом уводит.

[indent] в той комнате, сквозь щелку в двери, дунь видит, как её родная мать спускает с себя лёгкое платье с принтом цветов — женщина говорила, что это особенное платье — перед пастырем.

[indent] тошнота поступает к её горлу.

[indent] ей тринадцать и она узнает в этом мужчине своего отца.

[float=right]bad friends
black honey[/float] [indent] мир, выстроенный в сознании дунь, начинает разрушаться сам по себе. в какой-то момент все идёт не так — она задерживается после школы чуть дольше положенного, взглядом улавливая девчонок чуть старшее её, но таких раскованных, весёлых и громких. хань чувствует от них исходящую ауру — они заполняют все пространство собой и дунь на секунду задумывается, что хочет также. на затворках сознания блещет мамин недовольный голос, как из детства, — “такие девочки неправильные. хань дунь, ты не должна быть такой же, как они”. у тех девчонок стиль одежды совсем другой, яркий тёмный макияж и губы соблазнительно растягиваются в улыбке, когда они смеются. тонкие пальцы одной из девочек мягко между пальцами держат сигарету и подносят к губам. у дунь глаза загораются ярким огнём и осознание, что ей нравится такое заполняет весь разум.

[indent] она не сразу понимает, что слишком долго смотрит на чужие руки, переключая внимание на губы, выпускающих никотиновый дым. её будто обливают холодной водой — взгляд дунь сталкивается с чужим: насмешливым, слегка игривым и заинтересованным. она может поклясться богом, что испытала на себе чувство смятения — непривычное ощущение, поглощающее её со всех сторон.

[indent] хань дунь сбегает с покрасневшими щеками и кончиками ушей, крепко сжимая пальцами лямки рюкзака. в памяти отпечатывается взгляд темно-карих глаз из под чёлки цвета графита.

[indent] у хандон два раза в неделю занятия в школьном хоре. ей нравится петь — на самом деле нравится. мама иногда продолжает ей твердить, что с таким голосом хань нужно восхвалять бога, воспевать его на алтаре и славить людям. у женщины рука мягкая, перебирает волосы девочки неспешно, когда дунь снятся кошмары и все тело ломает от страха неизвестных чувств — перед глазами ночью во снах все те же глаза незнакомки, сверкающих ярко-красным пламенем: пугающие, но в тоже время — пленительны. голос маминого пения обволакивает. её тихий мелодичный голос эхом отдаётся в подсознании, заполняя все пустое пространство — дунь засыпает быстро. слыша будто пение ангелов, возвышающих господа бога.

[indent] хань после хора впервые возвращается поздно: новые репетиции, подготовка к выступлениям занимает её все свободное время. вот магазинчик господина кима — мама всегда покупает у него свежую рыбу — а вот и сам господин ким — невысокий мужчина лет шестидесяти с добродушной улыбкой и глазами щелочками. дунь кланяется в девяносто градусов, когда тот машет ей слегка своей дряблой рукой. она торопится домой, пальцами сжимая лямку рюкзака, когда перепрыгивает небольшую лужу на асфальте, смотря себе под ноги, и поворачивает за угол, врезаясь в кого-то — хань жаль. ужасно жаль, когда он потирает свой лоб пальцами и поднимает глаза, встречаясь взглядом с той самой девочкой, которую она видела пару недель назад.

[indent] хань неуютно под пристальным взглядом... голубых глаз? у неё рот слегка приоткрывается от удивления, когда она буквально подходит ближе всматриваясь в чужие глаза. чужой смех выводит её из транса — какая же она глупая.

[indent] — а ты забавная.

[indent] с этой фразы все меняется.

[indent] хань узнает, что её мир, в котором она жила так долго — идеализирован её матерью и тем самым храмом, куда она ходит каждое воскресенье на службу. у неё все рушится в голове, когда та самая девочка показывает ей совершенно другой мир — тот, что привлекает, будоражит кровь и разгоняет её по венам под действиям адреналина. дунь крепче, держит за руку её, внимает каждый раз словам и улыбается ярко стоит им сорваться на бег в один из самых дождливых дней. хань помнит звонкий смех, мокрую одежду, которая прилипала к телу, парковку, на которой они решили вдвоём спрятаться, оторвавшись от всех остальных девчонок. в памяти вырисовывается бетонная стена, которая ощущается лопатками ярко, чужие ладони, что касаются талии, спускаясь ниже под юбку и те самые голубые глаза в паре сантиметров от лица.

[indent] хань дунь помнит чужие губы на своих, сбитое дыхание и чувство эйфории, накрывающее с головой.

[indent] мама больше не поёт ей песни. не проводит своей нежной ладонью по волосам и не просит передать графин с водой, когда они ужинают. они теперь не ужинают — совсем. в жизнь хань таким же вихрем, как и новая подруга, врывается и совсем другая мама — женщина меняется быстро. крики. дунь запомнила их хорошо. когда женщина перестала смотреть на неё с улыбкой, вместо этого в глазах полыхало злость, раздражение и отвращение. она запомнила это хорошо. впитывала в себя, как губка, гадкие и омерзительные слова от родной матери, которая теперь лишь твердит о ненависти и что богу это не понравится — дунь отрекается от него в тот день, когда получает пощёчину от женщины. кожа начинает гореть и ощущение, что сотня маленьких иголок впиваются в её кожу — именно там, куда пришёлся удар.

[indent] — значит... веришь в бога? — голос у неё звучит слегка с насмешкой. дунь сбежала из дома именно к ней, — невероятно.

[indent] дунь смотрит, как она выпускает из губ клубки никотинового дыма, заполоняющий все пространство вокруг. хань впервые чувствует себя неправильно, что ушла из дома. “может мама была права? ещё ведь все можно исправить?” — в голове начинался хаос, пробирающийся в каждую клетку её мозга, — “она стоила того? что скажут в храме? как ты подойдёшь к господу богу своему?” руки оплетают её колени и слезы вырываются наружу.

[indent] — дунь, — чужая ладонь совсем по-другому ложится на её голову, — посмотри на меня.

[indent] и она повинуется.

[indent] поднимает заплаканные глаза на неё, наблюдая как сигарета тлеет в её пальцах быстрее, стоит сделать затяжку. все происходит быстро: чужие пальцы давят на затылок, притягивая ближе, и губы соприкасаются с её, позволяя никотину отправлять её изнутри.

[indent] дунь улыбается криво, позволяя уголку губ приподняться в усмешке, слыша крик собственной матери. та похожа на “визжащую свинью” и девушка морщится недовольно, когда женщина хватает её за кофту, заставляя обратить на себя внимание.

[indent] — я тебя совсем не узнаю, — голос её матери обрывается, стоит дунь засмеяться хрипло.

[indent] все это напоминает выступление в театре, где каждый актёр исполняет свою роль и эта её история, ведь так? новая жизнь, обретенная благодаря той девушки, изменила хань абсолютно. вместо той хорошей и покладистой девочки, которая повиновалась собственной матери, позволяя той упиваться тому, что её идеал обретает возможность существованию — появилась она: хорошие оценки стремительно летели вниз, как и отношения с учителями; постоянные прогулы и возможность быть с той компанией, что стала для неё комфортной; каждодневные скандалы с матерью по поводу тёмного макияжа, окрашенных волос и откровенной одежды; внутренне ощущение превосходной версией себя — вот что обрела хань дунь.

[indent] и сейчас ей смешно.

[indent] смешно от того, как мать потерявшая контроль ещё давно, сейчас глупо пытается вернуть его. “жалкая” — лишь сплевывает в лицо матери, когда получает пощёчину. у женщины безумные глаза, горящие гневом и недовольством и чем-то ещё, что дунь не может понять... пока ещё.

[indent] в какой-то момент все идёт не так — хань хмурит брови, сжимая губы в полоску. палец снова нажимает на кнопку вызова давно заученного номера. один гудок, второй, третий... пятый... и она сбрасывает. яростно печатая сообщение. девушка выдыхает нервно, доставая из сумки пачку сигарет, которые ей одолжили, достаёт зажигалку и сигарету, поджигая.

[float=left]another love
tom odell[/float] [indent] неделя.

[indent] ровно столько дунь не может достучаться до своей подруги. приходя к ней домой, она встречает лишь гробовую тишину, попытки отыскать ту в их местах заканчиваются неудачей, а звонки остаются проигнорированы, не говоря уже о сообщениях.

[indent] в одну из бессонных ночей, проведённых возле телефона, хань получает сообщение от неизвестного номера, которое меняет все кардинально —

[indent] “это все было весёлой шутки, не правда ли? но ради всех святых перестань меня искать. это наш с тобой яркий конец.”

[indent] не было никаких слез, истерик или чего-то ещё. она лишь смотрела на это сообщение, выпивая купленный лёгкий алкоголь. в её поведение в этот самый момент не было ни-че-го, кроме разрывающего чувства внутри. ощущения предательства? использованности? дунь будто раздели догола и выставили на показ перед множеством людей. тихая усмешка, сорвавшаяся с её губ — вот и все, что она смогла выдавить из себя. вместо ярких огней на дне её зрачков, появилось лишь пустота вперемешку с безразличием... и ненависть к собственным чувствам внутри.

[float=right]dictator
rei ami[/float] [indent]хань смеётся, растягивая уголки губ в улыбке и тянется вперёд, когда подцепляет подбородок девочки (её зовут суен, так говорили другие её подружки за столом), что решила неуместно пошутить насчёт неё. она наблюдает, наклонив голову слегка набок, как суен испуганно смотрит, пытаясь отвести взгляд. хватка лишь усиливается на чужом подбородке, не позволяя смотреть куда-то ещё.

[indent] — считаешь свою шутку смешной, милая? — голос у дунь грубый с лёгкими нотками издевательства и пренебрежения. та самая девчонка, мотает головой отрицательно. все это забавляет: она ногтями впивается в нежную кожу на лице суен, слыша чужое шипение, и приближается ближе, обдавая ухо тихим шёпотом, — будь аккуратна, если не хочешь потом пожалеть... суен.

[indent] в школе о ней шёпотом переговариваются, боясь лишний раз что-то сказать в лицо,а осознание, что о хань говорят только больше подстегивает её вести себя так. ведь что ей стоило показать себя с худшей стороны перед компанией, которая не славилась хорошей репутацией в школе: постоянными издевательствами, насмешками и прогулами в школе где-то на заброшенных домах с бутылками соджи и сигареты, которая передавалась от одного к другому. дунь понадобилось унизить человек, разрушить его репутацию в школе, чтобы заслужить место под солнцем.

[indent] на следующее утро она проснулась совершенно другим человеком.

[indent] хань дунь со злостью вспоминает тот злополучный день, когда её собственная мать принесла к ней в комнату документы о переводе в другую школу. если быть честным, то дунь не подходила не под какие критерии этой школы. католическая школа для девочек. звучит смешно, не так ли? она делает затяжку, передавая сигарету следующему и рассматривая брошурку с той самой школы. енсоп, парень старше её на пару лет, укладывает голову ей на плечо, и смеётся, когда читает название.

[indent] — не знал, что ты верущая, детка, – хань морщится неприятно, закатывая глаза и плечом дёргает, сбрасывая лишнюю ношу.